Новости

УДК 330.1

Место, роль и показатели, характеризующие социальный капитал белорусской науки*

Солодовников С.Ю., д.э.н., заведующий кафедрой «Экономика и право» Белорусского национального технического университета

Solodovnikov S., doctor of economic sciences,head of department "Economy and Law", the Belarusian National Technical University

Щербин В.К., к.филол.н., ведущий научный сотрудник Центра системного анализа и стратегических исследований Национальной академии наук Беларуси

Sherbin V., candidate of philological sciences, senior research fellow of the Centre of system analysis and strategic research of the National Academy of Sciences of Belarus

Раскрывается место и роль социального капитала белорусской науке в социально-экономической системе общества. Представлены основные показатели характеризующие величину и степень развитости социального капитала белорусской науки.

Рассмотрев теоретические основы исследования социального капитала в условиях глобализации [14, с.199-313; 15, с.469-474; 16, с. 148-150; 17, с. 6-8; 18, с. 33-45, 19, с. 88-90] было установлено, что в рамках существующей обществоведческой традиции, воспринятой современной экономической теорией и восходящей к работам Дж. Коулмана,  Р. Патнема, К. Маркса, П. Бурдье, а также некоторых других мыслителей, под этим социальным явлением понимаются суммы выгод, получаемых субъектами от взаимных определенных информационных действий (как совокупности межличностных отношений, снижающих трансакционные издержки) с целью взаимовыгодного сотрудничества, достигаемого путем информационного обмена, и позволяющих получить осязаемую социально-экономическую выгоду.

Исходя из этого подхода (основанного на абсолютизации узкоэкономического и узкосоциологического подходов, на методологически абсурдном непрерывном разделении обществоведения на множество частных научных дисциплин со специфическими предметами исследования, которое сегодня не позволяет взглянуть на проблему в целом) следует, что функциональное назначение социального капитала в экономической системе общества, в макро- и микроэкономических системах заключается в оптимизации (снижении транзакционных издержек) взаимодействия субъектов в процессе их хозяйственной деятельности. При этом по гносеологической традиции, заложенной Дж. Коулманом и опирающейся на протестантский (англоязычная парадигма позитивизма, идущая от «теорий» общественного договора Т. Гоббса и Ф. Локка, через органицизм О. Конта и Г. Спенсера к современному структурному функционализму Т. Парсона и конфликтологизму Р. Дарендорфа, когда общество воспринимается как производная индивидуальных действий, либо индивидуальных интересов, либо индивидуальных габитусов и т.д.) (по сути выступающие воплощением атеистической, антидуховной традиции, восхваляющей индивидуальный и/или групповой эгоизм) происходит сведение всего социального богатства общества к социальному капиталу. В данном случае исследователями не учитывается, что накопление социального капитала (как атрибута обществ с выраженной социально-классовой дифференциацией) частными агрегированными субъектами, ориентированными на оптимизацию своих эгональных социально-экономических интересов, не может не причинять в долгосрочной перспективе вреда (в том числе и экономического) обществу.

Нами было установлено, что специфическим свойством социального капитала является то, что его совокупное количество в обществе не является суммой «социальных капиталов» всех его субъектов. Это происходит не только потому, что существуют некоторые проявления социального капитала только на уровне всего социума, но и в связи с тем, что этот капитал социально-классовыми и хозяйственными субъектами может использоваться (и используется) не только на благо всего общества (или в продукционных целях), но и с целью эгональной оптимизации своей социально-экономической жизненности, что вступает в противоречие с интересами других классов и групп, государства и социума. В социальных системах с сильными социально-классовыми антагонизмами и перекошенной социально-классовой структурой (высокая степень дифференциации между субъектами в имущественной и объемно-правой структурах) это будет приводить к использованию социального капитала, накопленного внутри социальных классов, прежде всего в целях классовой борьбы, что приведет к значительному снижению созидающего действия социального капитала на уровне общества, снизит продукционный эффект от использования этой формы капитала на уровне групп, а значит, понизит эффективность функционирования национальной экономической системы[14, c. 199-313].

На современном этапе развития мировой системы хозяйствования роль и место той или иной страны в системе межгосударственных отношений, конкурентоспособность ее экономики и национальная безопасность напрямую зависят от уровня развития отечественной науки. Состояние науки и ее инфраструктуры, достигнутый обществом качественный уровень научно-технического потенциала и эффективность его использования, становятся определяющими факторами развития современной постиндустриальной экономики, где практически весь прирост ВВП обеспечивается за счет новейших технологий, то есть непосредственно зависит от эффективности отечественной фундаментальной и прикладной науки. В связи с этим значительно возрастает значение для развития национальной экономики социального капитала науки.

Социальный капитал науки, как неотъемлемая часть социального капитала страны в целом, относится к ядру национального капитала любого современного государства. В пользу такого вывода в частности свидетельствует весьма значительного количества выявленных в экономической литературе концепт-переменных  базового концепта капитал, которые тесно связаны с концепт-переменной социальный капитал науки в рамках более широкого концепта социальный капитал. В частности, к числу таких социально-ориентированных концепт-переменных базового концепта капитал можно отнести следующие виды капиталов (их терминологические обозначения приводятся в алфавитном порядке, а не в порядке значимости): включающий социальный капитал, внешний социальный капитал предприятия, внутренний социальный капитал предприятия, глобальный социальный капитал, капитал связей, капитал социальной организованности, капитал социальных сетей, капитал социума, когнитивный социальный капитал, неформальный социальный капитал, познавательный социальный капитал, связывающий (исключающий) социальный капитал, совокупный социальный капитал, социально-производственный капитал, социально-технологический капитал, социальный ресурс индивидов и групп как их капитал, социальный капитал государственных служащих, социальный капитал женщин, социальный капитал индивида, социальный капитал инновационной системы, социальный капитал коллектива, социальный капитал личности и общества, социальный капитал микроуровня, социальный капитал науки, социальный капитал организации, социальный капитал политических партий, социальный капитал предприятия, социальный капитал сетей, социальный капитал социалистических стран, социальный капитал социетального общества, структурный социальный капитал, удельный социальный капитал.

   Столь специализированное и детализированное использование современными экономистами в своих работах социально-ориентированных концепт-переменных базового концепта капитал является, на наш взгляд, наиболее весомым аргументом, свидетельствующим о той весьма значимой роли, которую играет (или, по крайней мере, должен играть) социальный капитал и его многочисленные разновидности, включая социальный капитал науки, в жизни современного общества.

Российский социолог В.В. Гассий справедливо отмечает сложность изучения развития социального капитала: «Поскольку развитие социального капитала – процесс многогранный, то выделить его из системы местного сообщества для аналитического изучения достаточно сложно» [2, c. 170]. С целью преодоления указанной сложности исследователи социального капитала в разных странах мира используют для оценки его величины и степени развитости достаточно широкий спектр показателей. В частности, авторы книги «Экономика и общество Беларуси: диспропорции и перспективы развития. Национальный отчет о человеческом развитии 2004-2005» (Мн., 2005) считают, что «наиболее существенными факторами неравенства возможностей создания и использования социального капитала являются место жительства, социальный статус и уровень образования» [23, c. 60]. Кроме того, к числу показателей, посредством которых можно измерять величину социального капитала, авторы указанной книги относят и иные характеристики социального капитала: 1) количество общественных объединений, ассоциаций, других добровольных неправительственных организаций [23, c. 63]; 2) количество средств инфокоммуникационной связи (мобильный телефон, компьютер, доступ к Интернету и др.), приходящихся в среднем на одну семью [23, c. 59]; 3) уровень материальной поддержки средней белорусской семьи со стороны друзей и родственников [23, c. 59]; 4) уровень преступности в белорусском обществе, поскольку «преступность можно рассматривать как одно из следствий недостаточного развития социального капитала, проявляющегося в утрате традиционных нравственных норм и ориентиров и формировании контингента лиц с антиобщественной ориентацией поведения» [23, c. 62], и др.

В свою очередь, профессор Санкт-Петербургского государственного университета экономики и финансов Л.А. Мясникова в качестве ключевых характеристик социального капитала рассматривает степень его включенности в различные типы инфокоммуникационных сетей, а также статус (социальный, «народный», деловой и др.) этих сетей: «Объективированную структуру социального капитала формируют сети деловых социальных связей, используемые для передачи информации и минимизации трансакционных издержек взаимодействия. На основе этих сетей складывается институциональная основа социального капитала – принадлежность к определенному социальному кругу и к группе (общности) онлайновой идентичности. Достаточно условно такие сети делятся на социальные (некоммерческие) и деловые, связанные с бизнесом. Измеряется социальный капитал степенью включенности в сети, а также характеристиками самих сетей» [8, c. 49].

Более того, американский экономист и социолог Дж. Коулман считает, что величину социального капитала любого экономического актора (субъекта - С.С., В.Щ.) в рамках рыночной экономики можно измерить по количеству его взаимосвязей с другими экономическими акторами: «…рынок можно рассмотреть как корпорацию отдельных торговцев, каждый из которых располагает социальным капиталом, величина которого определяется количеством взаимосвязей на рынке» [5, c. 125].

   Далее, российские экономисты Н.Н. Лебедева и О.А. Ломовцева предлагают оценивать социальный капитал по степени его зрелости: «Социальный капитал следует различать по степени зрелости. Преимущественно формальные связи характерны для «гражданского общества», в котором, в отличие от традиционного сообщества, социальные сети выступают в форме крупных неперсонифицированных бюрократических организаций, опирающихся в своих действиях на соблюдение законов. Преимущественно неформальные связи распространены либо в тоталитарно управляемых, либо в традиционных социумах. В этом случае социальные сети неформального типа основаны на доверительных отношениях, охватывающих ограниченное число персонифицированных связей, базирующихся на кровном родстве, общности интересов и предпочтений» [6, c. 115]. Кстати, в работе британских социологов Ф. Пихлера и К. Уоллеса данный показатель степени развитости социального капитала подается как соотношение формального и неформального элементов в структуре данного вида капитала [9, c. 90].

   Наконец, академик НАН Украины В.М. Геец в качестве одного из ключевых показателей (носителей) социального капитала рассматривает доверие. Более того, он считает, что «Украина, как и Россия, по характеристике межличностного доверия является полупериферийной страной… Мы на сегодняшний день находимся где-то на уровне латиноамериканских стран, в которых степень доверия приближается в лучшем случае к 25%» [3, c. 10]. В свою очередь, белорусская исследовательница С.Н. Казакова к числу ключевых показателей развитости социального капитала относит не только уровень доверия в обществе, но и степень развитости институтов свободы и права частной собственности: «…уровень доверия и развитость институтов свободы и права частной собственности создают институциональную среду формирования социального капитала, следовательно, развивая институциональную систему общества, государство, фирмы и домашние хозяйства способны повлиять на структуру социальных связей, способствующих снижению транснациональных издержек взаимодействия» [4, c. 72].

   Таким образом, перечень разнотипных показателей, которые используются в работах отечественных и зарубежных исследователей социального капитала, охватывает многие десятки, если не сотни всевозможных характеристик последнего. Однако далеко не все из перечисленных выше показателей можно использовать в процессе изучения такой специфической разновидности социального капитала, как социальный капитал науки. По этой причине особую актуальность приобретает решение проблемы разработки системы показателей, характеризующих степень развития социального капитала науки.

На наш взгляд, величину и степень развитости социального капитала науки лучше всего характеризует использование следующих показателей:

1) составление рейтингов (20, 30, 40, 50, 100 и более) наиболее влиятельных (известных, ведущих и т.д.) лиц страны и определение удельного веса ученых в этих рейтингах. К примеру, в качестве ответа на поставленный им же вопрос (Обладает ли современная Российская академия наук общественным авторитетом?), российский исследователь Д.А. Фомин приводит данные ряда рейтинговых исследований, проведенных различными группами научных экспертов и журналистов: «В 2005 г. в рамках проекта «Интеллектуальная Россия» был составлен рейтинг 100 ведущих социогуманитарных мыслителей. В него попали пять академиков и один член-корреспондент РАН. В 2008 г. в Институте экономики переходного периода (Российская Федерация) было проведено исследование, цель которого заключалась в выявлении наиболее авторитетных экономистов. Из 20 экономистов, опубликовавших наибольшее количество статей в ведущих российских изданиях, - один академик и ни одного члена-корреспондента. Из 55 экономистов, названных экспертами лучшими, 5 академиков и ни одного члена-корреспондента. Один из последних – рейтинг журнала «Русский репортер». Авторы рейтинга отобрали 40 самых влиятельных экономистов и социологов за 2000-2010 гг. В нем оказался один академик и ни одного члена-корреспондента РАН» [20, c. 93]. Д.А. Фомин комментирует приведенные данные рейтинговых исследований следующим образом: «К составителям рейтинга и тем, кто туда попал, можно относиться, конечно, по-разному. Ясно одно – академическое сообщество не имеет высокого общественного влияния» [20, c. 93-94];

2) определение наукоемкости ВВП.Что касается такого показателя, как наукоемкость ВВП Беларуси, то общеизвестной является его отрицательная динамика в течение последних двух десятилетий: в 1990 г. данный показатель составлял 2,11% [11, c. 82], а «в 2009 г. такой важный показатель развития науки, как наукоемкость ВВП, исчисляемый по сумме внутренних затрат (методика стран ОЭСР), составил 0,65%» [10, c. 17]. Между тем, в соответствии с Программой социально-экономического развития Республики Беларусь на 2001-2005 гг., принятой на втором Всебелорусском народном собрании 18 мая 2001 г., наукоемкость ВВП намечалось довести до 1,8% уже к 2005 г. [12, c. 8]. Тот факт, что намеченные показатели по увеличению финансирования отечественной науки регулярно не выполняются, самым наглядным образом свидетельствует об исключении науки из числа первоочередных приоритетов белорусского государства;

3) определение удельного веса финансирования научных структур в общих расходах государства на формирование новейших хозяйственных систем. Упоминавшийся выше российский исследователь Д.А. Фомин использует данный показатель для определения общественного авторитета (т.е. социального капитала) РАН следующим образом: «Прошедшее десятилетие в России прошло под лозунгом инноваций, в которых видели инструмент решения накопленных экономических и социальных проблем. Инновационные структуры аккумулировали значительные государственные средства. Важнейшие из них: корпорация «Роснано» (объем финансирования в 2009 г. – 130 млрд руб), Российская венчурная компания (28 млрд руб. бюджетных денег), Фонд содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере (2,5 млрд руб.), фонд «Росинфоком» (1,45 млрд руб.). Самая последняя инициатива в этом направлении – инновационный центр «Сколково». Предполагается, что в ближайшие пять лет государство выделит центру 110 млрд руб. Для сравнения: в 2009 г. ассигнования федерального бюджета на деятельность РАН составили 38,3 млрд руб.; в 2010 г. их размеры упали до 31,5 млрд руб. Как интерпретировать эти цифры? Самый очевидный и лежащий на поверхности вывод: РАН не обладает высоким авторитетом, а ее деятельность, по мнению руководителей государства, не способствует решению государственных задач» [20, c. 93];

4) определение уровня автономии науки, позволяющей ей развиваться в соответствии с внутренней логикой науки. В частности, французский социолог П. Бурдье считает, что «уровень автономии науки частично зависит от того, в какой степени она нуждается в экономических ресурсах, чтобы состояться (с этой точки зрения, математики находятся в лучшем положении, чем физики или даже биологи). Но к тому же уровень автономии особенно зависит от того, в какой степени научное поле защищено от вторжений (в частности, с помощью более или менее высокой платы за вход, которую оно требует от новичков и которая зависит от коллективно накопленного научного капитала) и в какой оно способно навязать свои позитивные или негативные санкции» [1, c. 63-64]. В практическом плане уровень автономии науки определяется по удельному весу избираемых научными коллективами руководителей в общем числе руководителей научно-технической сферы Беларуси;

5) определение степени интегрированности национальной науки в международные научные программы и проектыи наличия у нее международного авторитета.В частности, в одной из своих публикаций авторами данной справки-отчета был назван целый ряд показателей, наличие которых свидетельствует о включенности национальной науки в мировое научно-технологическое пространство: «На наш взгляд, величина социального капитала белорусской науки в немалой степени зависит от наличия у нее соответствующего международного авторитета, т.е. от признания мировым научным сообществом творческих достижений и иных результатов деятельности ученых Беларуси. Проведенный нами контент-анализ публикаций по проблемам международного научно-технического сотрудничества продемонстрировал, что в этих публикациях используются самые разные показатели международного признания достижений ученых Беларуси: 1) количество полученных ими престижных международных премий и иных научных наград; 2) суммарный индекс цитирования научных работ белорусских ученых; 3) среднегодовое количество международных патентов, полученных учеными Беларуси; 4) количество заключенных научными организациями Беларуси международных договоров и соглашений о научно-техническом сотрудничестве; 5) среднегодовое количество международных научных конференций, проводимых в Беларуси; 6) среднегодовое количество загранкомандировок белорусских ученых; 7) общее количество научных журналов, издаваемых в Беларуси; 8) среднегодовое количество совместных (с иностранными учеными) публикаций белорусских исследователей и др.» [22, с. 100];

6) определение удельного веса публикаций, теле- и радиопередач, посвященных науке и отдельным ученым в общем информационном объеме белорусских СМИ. По свидетельству А. Сафаряна, «специфика эффектов «власти» СМИ была раскрыта еще в статье «Массовые коммуникации, популярные вкусы и организованное социальное действие» П. Лазарсфельда и Р. Мертона, показавших в основном на материале прессы и радио, что СМИ обладают способностью присваивать статус социальным явлениям и через это осуществлять воздействие на общество. …Таким образом, действует правило, которое можно назвать «теоремой Лазарсфельда-Мертона»: «Любое упоминание человека или явления в СМИ повышают его статус, престиж и власть» [13, с. 64]. Поэтому определение удельного веса публикаций, теле- и радиопередач, посвященных проблемам и людям науки, в общем информационном объеме белорусских СМИ позволит определить реальный общественный авторитет, которым располагает отечественная наука в глазах белорусского общества;

7) определение удельного веса законодательных актов, в соответствии с которыми регулируется деятельность в научно-технической сфере Беларуси, в общей законодательной базе нашего государства. В частности, член-корреспондент НАН Беларуси М.В. Мясникович считает, что общее количество законодательных актов, посвященных регулированию деятельности субъектов научно-технической сферы Беларуси, является явно недостаточным: «Необходимо привлекать инвесторов не только в производство, но и в науку, высокотехнологичные сферы. На это должна быть нацелена национальная политика. Одновременно и отечественные ученые должны «встраиваться» в современные цепочки формирования стоимости в науке, инновационных знаний и технологий. И здесь надо прямо признать, что в Беларуси пока отсутствует полноценное национальное законодательство, регулирующее эти вопросы» [7, c. 9];

8) среднее количество студентов высших учебных заведений и среднее количество исследователей высшей квалификации, приходящиеся на 10 тысяч граждан Беларуси. Значимость данного показателя для определения величины социального капитала белорусской науки трудно переоценить, если учесть, что «профессиональное образование … является главным источником социального капитала в любом передовом обществе информационного века» [21, c. 281]. Особенно справедливым данный вывод представляется в отношении подготовки докторов и кандидатов наук, поскольку именно кадры высшей квалификации являются творческим ядром любого научного коллектива.

Таким образом, приведенные выше восемь показателей представляют собой своеобразное концептуальное ядро той системы показателей, используя которую можно определить величину и степень развитости социального капитала белорусской науки.

Список литературы

1. Бурдье П. Клиническая социология поля науки //Социоанализ Пьера Бурдье. Альманах Российско-французского центра социологии и философии Института социологии Российской академии наук. – М.; СПб., 2001. – С. 63-64.
2. Гассий В.В. Социальный капитал, гражданское общество и демократия в теории социального прагматизма Дж. Дьюи // Вестник Московского университета. Сер. 18. Социология и политология. – 2005. – № 3. – С. 170.
3. Геец В.М. Доверие как элемент социального капитала в экономическом развитии Украины // Экономическая теория. – 2010. - № 3. – С. 10.
4. Казакова С.Н. Базовые институты формирования социального капитала // Институциональная экономика – теоретическая основа современных прикладных исследований: Материалы международной научно-практической конференции «Развитие прикладных экономических исследований на основе институциональной теории и методологии / Под ред. А.В. Черновалова. – Брест, 2008. – С. 72.
5. Коулман Дж. Капитал социальный и человеческий // Общественные науки и современность. – 2001. - № 3. – С. 125.
6. Лебедева Н.Н., Ломовцева О.А. Социальный капитал и модернизация этноэкономики Юга России // Общественные науки и современность. – 2006. - № 2. – С. 115.
7. Мясникович М.В. Глобальные тренды финансирования науки и инноваций //Наука – инновационному развитию общества: материалы Международной научно-практической конференции. – Мн., 2009. – С. 9.
8. Мясникова Л. Деловые сети социального капитала // Мировая экономика и международные отношения. – 2007. - № 7. – С. 49.
9. Минервин И.Г. Реф. на: Pichler F., Wallace C. Patterns of formal and informal social capital in Europe // European Sociological review. – Oxford. – 2007. – Vol. 23. - № 4. – P. 423-435 //Социальные и гуманитарные науки: Отечественная и зарубежная литература. Сер. Экономика: РЖ / РАН ИНИОН. – М., 2008. - № 4. – С. 90.
10. О состоянии и перспективах развития науки в Республике Беларусь по итогам 2009 года: Аналитический доклад /Под ред. И.В. Войтова, М.В. Мясниковича. – Мн., 2010. – С. 17.
11. Развитие науки Беларуси в 2002 году (Аналитический доклад). – Мн., 2003. – С. 82.
12. Развитие науки Беларуси в 2000 году (Аналитический доклад) / Под общ. ред. А.И. Лесниковича, И.Д. Волотовского. – Мн., 2001. – С. 8.
13. Сафарян А.В. СМИ как «четвертая власть» и институт социализации // Власть. – 2008. - № 5. – С. 64.
14. Солодовников С. Ю. Теоретико-методологические основы исследования социального капитала в условиях глобализации // Солодовников С. Ю. Кузьмицкая Т. В., Раков А. А. и др. Демографический потенциал, человеческий и социальный капитал в условиях глобализации.- Минск: Право и экономика, 2006. -. С.199 – 313;
15. Солодовников С. Ю. Эвристический потенциал и границы использования в экономической теории категории социальный капитал //  Новое качество экономического роста. Сборник материалов Международной научно-практической конференции. 25-26 октября 2007 года г. Минск. - Мн.: Право и экономика, 2007. - С. 469 – 474;
16. Солодовников С.Ю. Теоретико-методологические основы учета феномена социального капитала при формировании перспективной модели социального развития // Проблемы прогнозирования и государственного регулирования социально-экономического развития: материалы IXМеждународной научной конференции (Минск, 16-17 октября 2008 г.). В 4 т., Т. 2 / ред. С.С. Полоник и др. – Мн.: НИЭИ Мин-ва экономики Республики Беларусь, 2008. - С. 148-150;
17. Солодовников С.Ю. Эвристический потенциал использования категории социальный капитал при моделировании социально-экономических процессов // Управление в социальных и экономических системах: материалы XVIIмеждународной научно-практической конференции (Минск, 2-6 июня 2008 года). – Мн.: изд-во МИУ, 2008. – с. 6-8;
18. Солодовников С.Ю.  Социальный потенциал Республики Беларусь: методология, теория, практика/ Науч. ред. П.Г.Никитенко; Институт экономики НАН Беларуси. - Минск: Белорусская наука, 2009. – 303 с.; Солодовников С.Ю. Принципы исследования категории «социальный капитал» в современной политической экономии // Новая экономика. – № 11-12 (41-42). – 2008. – С. 33-45;
19. Солодовников С.Ю. Теоретико-методологические основы учета феномена социального капитала при определении тенденций развития мировой экономики // Республика Беларусь в системе международных экономических отношений. Сборник материалов Международной научно-практической конференции 23-24 октября 2008 года, г.Минск. – Минск: Право и экономика, 2009. -  С. 88-90.
20. Фомин Д.А. Попытки реформирования нереформируемого // ЭКО. – 2011. - № 5. – С. 93.
21. Фукуяма Ф. Великий разрыв / Пер. с англ. – М., 2004. – С. 281
22. Щербин В.К. Международное научно-техническое сотрудничество как источник социального капитала белорусской науки // Міжнародне науково-технічне співробітництво: Матеріали V Всеукраінськоі науково-практичноі конференціі. – К., 2009. – С. 100
23.  Экономика и общество Беларуси: диспропорции и перспективы развития. Национальный отчет о человеческом развитии, 2004-2005. – Мн., 2005. – С. 60.